Шпагат через Атлантику  - Карина Армлос

Когда мне было восемь лет, я поступила в музыкальную школу. В школу пришли учителя из музыкалки и предложили прийти к ним на пробный урок, и я захотела. В то время мои двоюродные сестры уже учились музыке, и мне нравилось, как они играют на пианино, когда мы собирались на семейные праздники.

К третьему году оказалось, что большую часть времени меня учат петь, а не играть. И тогда мама напомнила, что я сама такое выбрала. Оказывается, я в восемь лет должна была понимать разницу между вокально– хоровым отделением и классом фортепиано.

Переписка в Фейсбук:

А: Привет. Как там дома?

Е: Привет. Если ты спрашиваешь про то, как мне в кровати возле компьютера сидится дни напролет, то знаешь, пока неплохо. Хватает сил не выходить на улицу. А ты как?

А: Нет, я спрашивала, как Украина и твоя акклиматизация. Так же ужасно, как мы и думали?

Е: Я уже вторую неделю сижу дома. В прямом смысле, без преувеличения, ни разу не вышла. Хотя сегодня собираюсь встретиться с Антоном.

А: Антоном? Это еще зачем?

Е: А почему бы и нет?

А: Ну, не знаю. Может, потому, что ты ему изменила, а потом бросила его.

Е: Я не понимаю, почему ты вечно на меня нападаешь, как будто благополучие Антона для тебя важнее моего.

А: Не знаю, точно не из– за этого. Может, потому что мне обидно за все те часы, которые я выслушивала тебя и утешала, а потом ты с такой легкостью рассталась с ним.

Е: А лучше было бы, если б мы поженились? Тебя бы это успокоило?

А: Нет. Ладно, больше не буду к тебе цепляться, извини. Но все равно не понимаю, зачем вам встречаться.

Е: Я не знаю, почему, но когда я вернулась, единственный человек, которого мне захотелось увидеть, был Антон. Почему– то он для меня сейчас самый близкий. Ты ведь осталась в Америке, а я теперь одна. Как там мой любимый Вайлдвуд поживает и ты?

А: У нас все по– прежнему. Непривычно, что из наших осталось всего пять человек. Вайлдвуд опустел, и это заметно на каждом шагу.

Е: Но ты рада, что осталась? Как Габри?

А: Я рада. Пока моя виза до сих пор действительна, для меня мало что изменилось. Целый день работаю, вечером либо гуляем по набережной, либо ходим в кино. Сейчас из– за отсутствия постоянных вечеринок мы открыли для себя кинотеатр. А еще заметила странную особенность – в Вайлдвуде, оказывается, нечего делать.

Е: Не может быть! Странно, он всегда казался таким развитым мегаполисом.

А: Ха– ха. Шути– шути, но и вправду, в одну ночь все изменилось до неузнаваемости. Представь: выходишь с утра на набережную, а половина магазинов закрыта. Хочешь зайти к Марии за мороженым, а Мария уехала. Думаешь: ладно, зайду к Эмме на пять минут перед работай, а там пусто. Мой хозяин тоже решил через недельку закрываться. Хотел работать до конца сентября, но понял что людей мало и нет смысла. Так что скоро я тоже останусь без работы, ну или буду искать новую, еще не решила.

Е: Ты так и не написала про Габри, у вас все в порядке?

А: А ты как чувствуешь, где болит, и пытаешься туда надавить.

Е: Прости, я не хотела. Дежурный вопрос.

А: С Габри все странно. Он впал в непонятную хандру. Говорит, что ему все наскучило, ничего не хочет. Я почему– то воспринимаю все на свой счет. Если рядом со мной он так себя чувствует, значит, я его больше не радую.

Е: Ну, все не так просто. Мы не всегда можем повлиять на человека и помочь ему, как бы нам этого не хотелось.

А: Ну, не знаю. А если это человек, которого любишь, и раньше тебе всегда удавалось его и развеселить, и поднять настроение? А когда с утра после звонка будильника слышу: «Я не хочу вставать, зачем мне это, больше не пойду на работу, какой смысл?» – тогда у меня начинается паника.

Е: Мне кажется, он просто устал. Его летний рабочий график сильно отличался от нашего. Если мы в шесть часов вечера махали ручками нашему аквапарку, то он мог работать и до двух, и до трех ночи, прямо как Беннет. Кстати, он уже уехал? Ты не видела?

А: А вы что, не переписываетесь?

Е: Не особо. Пару раз после моего приезда я ему написала. Он ответил, но сам не пишет. Вот я и простилась с ним, как простилась с Вайлдвудом.

А: На этой неделе точно его не видела. И сейчас вспоминаю, что проходила мимо его магазина и тот был закрыт. Думаю, уехал, но если встречу его, напишу.

Е: Да ладно, я так просто спросила, ради приличия.

А: Во сколько ты встречаешься с Антоном?

Е: Мы договорились, что сегодня он, как освободится, позвонит мне, и тогда решим.

А: Потом напишешь, как все прошло.

Е: Ок, а ты не переживай. Не думай, что ответственность за состояние Габри лежит на тебе, это нечестно. Каждый человек сам для себя решает, проснуться ему с плохим настроением или с хорошим.

А: А разве у тебя так не бывает? Проснулась с утра, и как будто белый свет не мил, все раздражает, и не видишь ни в чем смысла. А потом кто– то поддержит тебя, подбодрит, вытянет погулять, и все налаживается.

Е: Конечно, и у меня такое бывает. Вот, например, сейчас мне все не мило. Но я понимаю, что в этом не виноват никто, не в Украине дело или в нашем депрессивном городе. Я выбираю сама свои чувства. И если я захочу, то меня можно и развеселить, и отвлечь от моего состояния подавленности. А если не

захочу, то хоть танком меня вытаскивай, все будет бессмысленно.

А: Ты права, я буду продолжать делать все, что в моих силах, и надеяться, что у него это скоро пройдет.

Е: Вы уже решили, что будете делать дальше?

А: Нет, каждый раз, когда я об этом начинаю говорить, он пытается как можно быстрее этот разговор прекратить словами: «Что– нибудь придумаем, к чему сейчас об этом?»

Е: Может быть, это как– то связано с его подавленностью? Может, он не знает, что делать дальше? Чувствует ответственность за тебя?

А: Я не знаю, не думала над этим.

Е: А почему он не хочет вернуться в свой родной город?

А: Говорит, там работы для нас не найти, вернее, для меня, нелегалки без документов. Это какой– то маленький городок в Северной Каролине.

Е: А помимо его состояния, как думаешь, ваши отношения в порядке? Я просто спрашиваю, чтобы понимать всю картину.

А: Ну, когда он такой, сложно судить, что относится к его личным проблемам, а что – к нам. Блин, теперь я буду думать, что это из– за меня.

Е: Почему?

А: Я поняла, что у нас не было секса уже неделю, чего раньше никогда не случалось.

Е: Ну, это еще не показатель. Попробуй сегодня сама проявить инициативу, и посмотришь, что будет.